Я так хочу. Новая глава.

предыдущая глава

Часть 2

Кристофер

Глава 1

Кит закинул на плечо спортивную сумку. Вышел из дома, припадая на правую ногу, прищуренные глаза вперились в раскалённый диск над головой. Позади остались раздвинутыми все перегородки, куры по-хозяйски бродили по крыльцу.

Он бросил вещи в багажник раздолбанного Рэнглера. Хлопнув дверью, влез на водительское место. Пристроил повреждённую ногу на педаль, прижал спину к раскалённому сидению. Рулевое колесо обожгло порезанные ладони, но Кит только крепче сжал его.

В косых лучах солнца танцевала пыль, залезала в ноздри и глотку. Дворники визжали, тяжело сталкивая грязь с лобового стекла, прокладывая узкую дорожку-бойницу. Кит чуть вдавил газ, позволив нетерпению проявиться, и сбросил.

Он отснял в этой местности всё. Раскалённая днём и ночью, киснущая земля больше ценности не представляла. Кит покидал её удовлетворённый. Результат равный ожиданиям. Дело за монтажом. Ему хотелось двигаться дальше.

Взгляд зацепился за женские очки, пылившиеся на торпеде. Кит с силой воткнул передачу, заставляя зудящий в голове контратенор, заткнуться. Что это? Совесть? Он выругался, резко отпустил сцепление. Из-под колёс взметнулся фонтан глины. С остервенением крутанув руль, Кит выехал из деревенских ворот и покатил по ухабам, зовущимся «просёлочной дорогой».

Ну её, припадочную!

Он отвёз её в госпиталь. Бросал в ноги, как грёбаные лепестки лотоса, пластиковые донги всем, кто попадался на пути, пока тащил ледяную дуру по затхлым коридорам в реанимацию. Прыгал как горный козел, забыв о неходячей конечности. Станцевал ритуальный танец перед последним бабуином в синей маске и сгрузил столько пластика, что впору оклеить весь сгнивший Дак Нонг. Он сделал, что мог.

Что было бы, не повреди он на съёмках ногу, и не вернись домой за эластичными бинтами, напарниками вывихов и растяжений, которые катались за ним как тёлки по гастролям, Кит не думал. Он успел. Будто бы...

Кит разорвал зубами пакет чипсов, зажал коленями газировку. Есть не хотелось. Преодолевая отвращение, он заставил себя жевать. Путь до цивилизации не близкий, голодный обморок ему не улыбался.

Размытая колея тянулась, упиралась в серый горизонт. Нескончаемая коричневая резинка. Сморённый однообразием, Кит на секунду прикрыл глаза. Того и дожидаясь, под веками снова всплыло видение с клоунским ртом. Он не чувствовал её. Казалось, нёс в руках пустое платье и туфли. Нелепые дизайнерские туфли в запёкшейся крови...

Кит вздрогнул, увеличил скорость. Мотор ревел все яростнее, внедорожник грозился развалиться на части. Больная ступня вжимала педаль акселератора в пол, посылая дробь боли прямиком в мозг. Кит свирепо гнал.

Разряженная, сломанная кукла! Он знал, кто её сломал. Очень хорошо знал. Но, видит бог, не хотел её убивать. Лишь, мать твою, избавиться!

Так избавился же... Гундел в черепушке гнусавый голос. Кит вылетел на развилку. Он собирался проскочить поворот, не притормаживая. И внезапно понял, что Рэнглер уже минуту стоит перед обшарпанным указателем. Он заглушил двигатель.

Узкий съезд направо, прямой как стрела, терялся в тиковых деревьях. Кит вспомнил первый концерт на стадионе, когда перехватило горло. Он был уверен, что не сможет петь. Но, сумел.

Оживив автомобиль, Кит покатил в сторону Хо Ши Мина. К черту! Не собирается он её навещать. Очухается, куда денется. Решил и выбросил из головы, как выбрасывая всё, не имеющее отношение к делу. Как перед отъездом выбросил в мусор раскуроченную гитару. Давно пора. Глупая привязанность. Сопляк с мишками в кровати. Таскает двадцать лет за пазухой игрушки, не наиграется. Кит моргнул и сосредоточился на дороге.

Лёгкий солоноватый ветер смахнул с напряжённых плеч азиатскую пыль. Лос-Анджелесские сумерки встретили одомашненным теплом и цивилизованным пейзажем симметричных углов, светящихся в низине высоток.

Кит хлопнул Стюарта по спине, отвечая на крепкие объятия, сгрузил пожитки в протянутые руки.

– Загорел, как сатана, ей богу! – усмехнулся Тим и сдвинул брови. – Что с ногой?

– Неудачно приземлился. А может, наоборот.

-– Ну-ну... Врачам показывал?

– Угу.

– И что?

– Заживёт, – Кит забрался на пассажирское сидение старой Хонды Аккорд.

– Одна? - захлопнув багажник, Тим сел за руль. – А, что старина Чак? Пустился в тяжкие? По бабам никак пошёл?

– Сломался.

Стюарт бросил быстрый взгляд, но промолчал. Плавно выруливая на автостраду, некоторое время жевал губами сигарету, потом чиркнул зажигалкой.

– Как все прошло?

– Отлично.

– Возьмём грёбаный Оскар?

Кит вытянул вперёд ногу. Чёртова конечность пульсировала с Хо Ши Мина, словно варилась заживо. Он чувствовал косой наблюдающий взгляд. Слишком хорошо знал эту настороженно-изучающую манеру, словно докторское ощупывание. В кармане сжался кулак, Кит улыбнулся:

– Возьмём.

Автомобиль проскочил полупустой пригород и влился в тягучий поток, медленно продвигаясь по Мелроуз-авеню. Как можно небрежнее Тим спросил:

– Ну, а как здоровье?

Кит представил, что поцарапанный капот Хонды погружается в серый океан, он проглатывает машину по куску, волны с силой бьют в стекло, продавливают, салон заполняет ледяная вода.

– Отлично.

Подобные вопросы действовали на нервы. Это знали все. И каждый раз находился интересующийся умник. Стюарт знал подобная наглость сходит с рук ему одному. Что ж, пора завязывать с сантиментами. Кит повернул весёлое лицо.

– Набросай, что там, срочное. Дерьмовая связь на высоте.

– Я думаю, безбожник! – хмыкнул Тим. – Идём по графику, как обычно. Запись свели, аранжировку закончили. Пресс-релиз во вторник. Даты тура согласовали. Первая остановка тебе понравиться – Марсель ждёт нас, детка!

– Чудно, поедим по-человечески, – Кит выбросил большой палец и сунул ладони под мышки. Он ждал. Но прошло ещё минут пять, прежде чем белобрысый спросил:

– Ну, а где Лина, чувак? Она не прилетела? Надеюсь, ты не сожрал её? – засмеялся Тим, но брошенный взгляд был серьёзен.

– Заткнись и смотри на дорогу, – неожиданно яростно сцедил Кит.

Откинув чёлку с покрывшегося испариной лба, отвернулся к окну. Черт возьми, он собирался ответить. Готовился к этому разговору. Ждал. И... струсил? Он не мог рассказать Стюарту, что произошло в Дак Нонге. Но самое дерьмовое заключалось в том, что он сам не понимал, что там произошло!

– Ладно, – спокойно отозвался Тим.

Зелёные глаза больше не отрывались от дороги. Уверенно перестраиваясь из ряда в ряд, Стюарт неожиданно снизил скорость и притормозил на углу Клинтон-стрит. Досадливо сморщился.

– Снова слили! Ух, вычислю крысу, прикончу, ублюдка, ей богу!

Он с секунду неприязненно разглядывал потеющих на мотоциклах папарацци. Разноцветная толпа осаждала центральный вход в студию, сидела на тротуаре и оконных нишах первых этажей. Облокотившись на руль, обернулся:

– Катим дальше?

Кит уже сосчитал камеры на толстых шеях и оценил давку перед двухэтажным зданием.

– Не будем разочаровывать публику. Есть очки?

Вслед за дежурной улыбкой водрузил на нос модные стекляшки Стюарта и открыл дверь.

–А-а! А-а! Кри-ис! Кри-ис! Тим!

Привычный удар в перепонки. Улыбка рефлекторно растянулась шире, словно углы рта пришпилили у висков. Руки приветственно взвились, как долбанный белый флаг. Але, вот он я, сдаюсь! Вспышки в морду раз, два, три. Кит держал их чуть позади, проложив между собой и дулами камер десяток разноцветных макушек. Больная нога затерялась среди чужих. Широким шагом Кит вклинился в толпу. Резал грудью, словно именинный торт, а тот тянулся за ним, маслянисто лип к плечам, локтям, набивался под ногти. Кит сглотнул и оскалился шире. Он ненавидел сладкое.

В студии ничего не изменилось. Без него никто ничего не менял. Кит остановился посреди красного папуасского ковра перед засаленной развалюхой, сунул руки в карманы джинсов. За что он им платит? Не могут выбросить даже потасканный диван.

– О, привет!

– С возвращением!

– Как вы пробрались? Там же...

– Диван.

– Что? Мы звонили тебе на сотовый, он...

– Я его выбросил.

– Что?!

– Послушай, Крис, там ломятся писаки из "Онион", говорят, договаривались!

– Мать вашу, здесь кто-нибудь понимает английский? Я хочу, чтобы выбросили, этот чёртов диван!

– Прямо сейчас? Но...

– Немедленно! – взревел Кит.

– Ладно, ладно, сейчас сообразим, куда его Стю?

– В окно, – хихикнул Тим, закуривая сигарету.

– Отнесите его на лестничную площадку, – вмешался сухой старческий голос.

– Ох, мэм, вы шутите? Он же не влезет!

– Возьмите в подсобке топорик и порубите. Здравствуй, Кристофер, выглядишь утомлённым.

– Такой я и есть, моя нюйши. Иди, обниму тебя, старушка. Отличное платье, просто блеск. Вонг?

– Да, сэр. Это ваш подарок.

– Вижу, – ухмыльнулся он, как мальчишка, радуясь, что заставил сфинкса покраснеть. – Расскажи, как ты управляешься с этим примитивным людом?

– Откусываю яйца.

– Господи, нет, лучше я их уволю.

Кит выпустил Суин из рук и усмехнулся чёрному роялю, почувствовав затылком разверзнутую акулью пасть.

– Привет, Кики. Хвастаешь новыми пломбами?

– Ну, ты и болван, Берри! Но я так по тебе соскучилась, что готова простить!

Кит устало плюхнулся в кресло, с наслаждением выпрямляя больную ногу. К плечу тут же приникло горячее бедро, обтянутое тесными джинсами. Он выгнул губы, вспоминая, что там заныло? Синяки?

Ким взяла из рук Суин пачку бумаг, поёрзала на подлокотнике, пристраивая зад поудобнее.

– Как съездил? Шикарная стрижка! Мне нравиться её брутальность и этот загар... Ммм... так возбуждают. Но выглядишь усталым и небритым. Ты похудел.

Острые ногти бродили за воротом рубашки, там, где ныл свежий ожёг. Кит не выносил, когда трогали шею и кисти. Этим частям тела доставалось больше всего. Всегда на виду, всегда кто-то тискает. Тактильная неприязнь появилась десять лет назад и с каждым днём усугублялась.

– Что, твоя провинциальная жёнушка не умеет готовить?

Кристофер стиснул челюсти, отодрал от себя тонкую руку, подавив желание, оттереть ладонь о брюки. Вдыхая мускусный запах округлых изгибов, колышущихся у лица, попытался сосредоточиться на договоре. Последние дни туго соображал, будто его огрели по затылку.

– Поужинаем сегодня у меня, а? Я велю Марте приготовить мясо с прованскими травами, как ты любишь. Откроем шампанское. У меня в спальне появилось нечто забавное, тебе понравиться, обещаю... – промурлыкала она, вжимаясь в плечо.

Взяв ручку, Кит быстро и размашисто строчил подписи на документах. Он не слушал Кики, заранее зная, все реплики. Очевидная и разнузданная, она вгоняла в сон как таблетка мелатонина.

– Скучал по мне, хоть капельку, а? Ну, сделай мне приятно, скажи, да!

– Да, детка,– он спихнул её с подлокотника, огрел ягодицы увесистым шлепком. – Будь добра, пристрой свою задницу в свободное кресло.

– Ну, ты и придурок, блин! – прошипела сквозь зубы Кимберли и села напротив. – Подпиши ещё здесь.

– Сгоняй за кофе. И выброси на помойку духи.

– Да что ты понимаешь, ценитель, хренов? Это к твоему сведению эксклюзивный парфюм, разработанный Дианой Родригес ещё при жизни! В мире существует всего десять флаконов «Византии». Одна унция стоит…

– Плевать, как ты зовёшь эту вонь и сколько она стоит. Я жду кофе.

– Я арт-директор, а не секретарша! – вспыхнула Ким.

– Когда я тебя повысил? – отбросив ручку, он поднял голову.

– Кристофер-Джеймс, я предупреждаю!..

– Пьян был, – зевнул Кит.

Он откинулся в кресле, забросил скрещённые ноги на стол – больную пристроил поверх здоровой. Накрылся шляпой – бесформенная и мятая подходила лучше всего. Ненавидел, когда пялились в неконтролируемое лицо. За спиной тур-менеджер трепался по мобильному, техники тащили диван, спорили какой стороной сунуть в дверь, скрипнула резцами Кимберли...

– Десять минут, детка.

Договаривая последние слова, Кит уже засыпал. Застарелая кочевая привычка – умение мгновенно отключаться.