Я так хочу. Новая глава.

предыдущая глава

Глава 3

Кит хмуро поглядывал в зеркало заднего вида и водил электробритвой по щекам. Вытянул подбородок, тщательно прошёлся по кадыку и челюстям. Оставив за поворотом скоростную автостраду, взлетел по узкому серпантину Голливудских холмов.

Кивнув привратнику, он въехал в ворота и сбросил скорость. Джип медленно покатил в гору по белому мосту, перекинутому через круглый пруд с лебедями. Трёхэтажный дом серо-голубого камня, окаймлённый живыми скульптурами, показался в конце широкой террасы. Подъезжая к парадному входу, Кит придержал руль коленом, проверил гладкость подбородка. Мария не выносила неряшливость.

Преодолев пятнадцать мраморных ступеней, Кит больше не думал о жене. Боль в ноге выдавила другие мысли. Дожидаясь на площадке второго этажа, Мария смотрела без улыбки на его колченогое приближение. Позади статной фигуры открывался розово-золотой салон – красиво подчёркивал цвет материнского лица и обнажённых предплечий. Она прекрасно разбиралась в обрамлении. Кит осторожно обнял красавицу, дорогую и изящную как китайская ваза за её спиной.

– Привет, Мария, – коснулся губами щеки, стараясь не испортить элегантную причёску.

– Ты опоздал, – точным движением она поправила локон.

– Пробки.

Кит взял с многоярусного блюда на десертном столе яблоко, громко откусил. Мария отстраняясь от полетевших в сторону брызг.

– Что с походкой? Почему ты хромаешь?

– Растяжение.

– Сообщил в страховую компанию?

– Ещё нет.

– Что за легкомыслие, Кристофер? Это первое, что ты обязан был сделать по приезду.

– Не успел.

– Не морочь голову, ты уже месяц в городе. Ладно, я займусь этим, – она взглянула на мигающий в его руке беззвучным звонком экран телефона, и нахмурилась: – Ты сменил номер?

– А, взял в конторе.

– И я узнаю последней?

– Нет. Последней будет Кики.

– С удовольствием поиграла бы словами, но нет времени. Я просила тебя приехать раньше намеренно. Мы заключили договор с Томасом Фордом. Отправляйся в свою комнату, там найдёшь костюм и туфли. Возьмёшь из сейфа часы, которые прислали к ужину Ролекс. Пожалуйста, будь с ними поаккуратнее, они стоят пятьсот тысяч, к утру их нужно вернуть. И прошу, не вздумай улечься спать, через пятнадцать минут начнут съезжать гости, я хочу, чтобы мы встречали их вместе.

– Да, мэм, – Кит сунул огрызок в кадку с цветком, повернул к двум рукавам белой лестницы, прикидывая, сколько ступенек пройдёт не замычав.

– Постой… – придержала локоть Мария, палец тронул подбородок: – Этот загар… отвратительный. Выглядишь как рабочий из восточного Техаса. Можно с ним что-то сделать?

– Содрать кожу.

– Люди платят за твоё лицо, Кристофер, ты не имеешь права к этому легкомысленно относиться. Может припудрить? – она в сомнении склонила голову к плечу.

– Как хочешь.

– Ладно, посоветуюсь с Патти. Уверена, можно свести его, у нас в запасе ещё две недели. Ты навестил Моррисона?

– Нет.

Мария порывисто выпустила его руку. Бриллиантовый браслет отразил закатные лучи солнца, которые наискось проткнули витражное окно.

– Ведёшь себя как ребёнок! Твой измождённый вид отталкивает, твоя худоба болезненна и ненормальна. Скажи, чего ты добиваешься? Жалости?

– Экономлю на рекламной компании.

– Для этого у меня есть специалисты. От тебя же требуется быть серьёзным и следить за собой. Когда ты заедешь к Моррисону?

– На днях.

– Хорошо, не забудь.

Она бросила взгляд в окно на подъездную дорогу. Парковщик в серой униформе уже отогнал БМВ в гараж и бесцельно ходил вокруг фонтана.

– Лина тоже задерживается, – нахмурилась Мария, – Я выслала приглашение её агенту с просьбой приехать раньше.

– Мы уже не разводимся?

– Нет.

– Больше не пугает устроенный не тобой скандал?

– Он нам на руку, решили аналитики. Кроме того, Рик, уверяет, что обо всём позаботился. Ни на одном сервере не осталось следа от мерзкой истории. Стёрто и преданно забвению.

– Как легко и удобно, – Кит смотрел на прижатую к карману джинсов ладонь, зная, что сжимает кулак мысленно.

– Вовсе, нет. Это стоило кучи денег. Но теперь можно похоронить эту историю вместе с хозяйкой.

Кит напрягся, внимательно посмотрел на мать.

– О мёртвых или хорошо или ничего, – пожала плечами Мария, смахнув складку на рукаве платья. – И о Диане я могу только промолчать. Мне жаль, что месть задела Лину.

– Месть?

– Беспринципная. Твоя жена оказалась средством. Она замечательная девочка Кит, и жестоко пострадала. Поэтому, будь милым, позвони ей, и заставь прийти.

– Не могу.

– Нет, можешь, – с нажимом проговорила Мария. – Присутствие Олсен – наша гарантия. Я намерена афишировать брак, и мне нужно её согласие. Это станет бомбой, мы получим нужное время, и заработаем. За эксклюзивные права уже вцепились «Татлер» и «Ласт Найт», а после сегодняшнего вечера они увеличат награду вдвое.

– Тебе придётся обойтись без неё.

– Решил испортить мне вечер? Она нужна мне на этом приёме, и ты...

– Ничем не могу помочь. Не представляю, где она.

Кит остановил официанта, который вынес поднос с шампанским, поддел пальцами ножку бокала, смочил сухое как пустыня горло.

– Что, это значит? Объясни.

– То, что сказал, – он перенёс тяжесть тела на здоровую ногу, отыскал спиной колонну.

– Кристофер, я хочу, чтобы ты с должной серьёзностью выслушал меня, – сказала Мария. – Счета, на которые поступали деньги "OSGC", заморожены. Мы больше не имеем к ним доступ. Не можем снять ни цент, это ты понимаешь?

– И что? Съёмки закончены. Гонорары выплачены. Мы в них не нуждаемся.

– Ты сильно заблуждаешься. Я умолчу о расходах на продвижение, рекламу и прочее, напомню только о «Птичке».

– Что с ней?

– Мы не сможем содержать её. Самолёт придётся продать.

– Разве я банкрот? – Кит поднял голову, изучая красивое лицо: – Что с судом, Мария? Твои юристы решили вопрос?

– К сожалению всё не просто. Мы по-прежнему не можем добраться до наших денег. Оппоненты подали новую апелляцию. Мы все ещё воюем.

– Вот как, – бесцветно произнёс Кит, утратив интерес. Он читал материнские черты не хуже нотной грамоты. С раннего детства умел. Они оба это знали.

– Что-то придумаю.

– Не успеешь, – длинные пальцы перебирала звенья браслета, Мария изучала грани. – Сам знаешь, на гастролях не заработаешь, а время потеряешь. Не добудешь деньги жены, придётся лишиться и самолёта, и кое-какой собственности.

– Хорошо. Мне плевать.

– И ещё внести в гастроли пять дополнительных концертов. Только так мы сумеем остаться на плаву.

– Сколько? – позвонки напряглись, удержав поплывшую в сторону колонну.

– Семь. Возможно восемь.

Прощальное солнце вспучило мозаичную плитку под ногами в грязно-лиловую пену. Гадость. Странно, что Мария не учла подобный эффект. Кит поднял глаза, повернул лицо к окну. Разговор бессмыслен от начала и до конца. Не важно, что он спросит. Не важно, что она ответит. Он согласится. И она знает. Кому этот спектакль нужен больше? Иллюзия свободы, иллюзия выбора…

Двери резко распахнулись. На пороге появилась Лео. Она влетела в холл, размахивая круглой сумкой в виде грампластинки. Недовольный голос, обращённый к дворецкому, долетел быстрее аромата духов.

– Привет Лео! – весело крикнул, Кит. – Все шипишь и на людей бросаешься?

– Привет, бестолочь, – медовые глаза по-кошачьи сузились, – А ты смотрю как всегда неряшлив, груб, и оттрахан до изнеможения?

– Леопольдина!

– Здравствуй, мамочка! – Лео раскрыла объятия и взлетела по ступенькам.

Кит некоторое время наблюдал за поцелуями, улыбками белоснежных протезов, игрой света в камнях на холёных шеях. Светский лоск так быстро прилипает, сияет, не содрать. Такая безделица стоимостью в сутки. Сутки его жизни. Он усмехнулся поверх надушенных макушек:

– Вноси.

Голову тревожила смутная мысль, на которой не удавалось сосредоточиться. Нужно найти тишину. Кит пошёл к лестнице, ни разу не припав на больную ногу. Он больше не боялся взвыть, знал, что не издаст ни звука.

Сидя по правую руку от хозяйки вечера, Кит стоически снёс ужин в любимом стиле Марии "псевдоаристократизм". Он вволю обсудил с соседом справа гольф и методы разведения племенных лошадей. Между переменами блюд поговорил с двумя маклерами о биржевых котировках, внимательно выслушал толстых женщин о развитии благотворительности на Западном побережье и путешествиях на Ближний восток.

Отсалютовав всей богадельне и выполнив сыновий долг, Кит отошёл к барной стойке в нише гостиной. Ослабив удавку, бросил галстук болтаться на шее, влез на стул. Неловко вытянул вперёд горящую огнём конечность в крокодиловой коже.

Бармен подождал заказа, не дождался, и налил в стакан неразбавленный виски.

– Дерьмовая вечеринка, приятель?

– Ей такой и полагается быть. Иначе бы в твоих услугах не нуждались. Назовёшь ещё раз приятелем, сплюнешь в рюмку зуб.

– Ладно, как же мне вас звать, сэр?

– Принцессой Монако. Делай своё дело.

– Именно этим я и занимаюсь, сэр. Разговариваю с вами.

Кит вскинул глаза.

– Психолог, хренов?

– Скорее хранитель метящихся душ.

– Пашешь в холостую.

– Хотите сказать, у вас нет души, сэр?

– Хочу сказать, чтобы ты заткнулся.

– Постараюсь, но не гарантирую. Видите ли, перед барной стойкой все равны, сэр. Здесь демократия, и каждый может высказаться.

Кит окинул долгим взглядом щуплого парня в белом жилете, и внезапно усмехнулся.

– Как, по-твоему, чувствует себя использованный презерватив?

– Должно быть мятым, грязным, скользким, возможно ещё вонючим и ненужным.

– Хватит. Я тоже так думаю.

Не вынимая руки из карманов, Кит уставился в стакан. На всех приёмах и банкетах он пил. Много пил, не меньше чем вся компания, а потом ходил блевать. Ненавидел это занятие и брезговал алкоголем с тех пор, как вечеринки стали работой. Но сейчас он готов позволить организму отравиться. По-настоящему, с похмельем, с тяготами мутного рассудка. Среди бутафорного дерьма, в котором погряз по уши, он заслужил один бронебойный патрон. Пусть он разорвёт его сегодня. Решил и одним махом осушил стакан, толкнул по столу к бармену. Тот его поймал, наполнил снова.

          Потягивая виски уже степеннее, Кит из укрытия озирал прилизанную тусовку. Тесный пиджак давил в плечах. Ссутулиться, что ли, позволив ткани, разойтись? Чёртовы ремесленники, даже не удосужились узнать его размер...

– Там девица, – кивнул бармен в сторону лестницы, – смотрит на вас как на розового единорога.

– Как она тебе?

– По десятибалльной? На семь или восемь. Знает себе цену, льстит, конечно, но не слишком. Видел её по телеку, ведёт какую-то аналитическую херню.

– Брось монетку.

Бармен подкинул четвертак:

– Орёл или решка?

– Орёл.

– Она ваша, сэр.

– Налей ещё.

Взяв очередную порцию пойла, Кит скосил глаза. Над кромкой стакана появились "представительские" ноги. Он удовлетворённо икнул.

– Привет, глазастик, – мяукнула дива в облаке красного сияния и умеренно поганых духов.

– Падай, – хлопнул Кит по соседнему стулу. – Эй, хранитель душ, плесни ей тоже.

– Ух ты, как я удачно сбежала! Уже боялась, что умру от скуки! Ты очень мил...

Кит обернулся и положил ладонь на открытый рот. Поднёс к размалёванным глазам кисть с часами, постучал пальцем в циферблат.

– Любишь Ролекс? Твои, если онемеешь до обеда.